Мрачное королевство. Честь мертвецов - Страница 28

«Уходи! Она моя!»

– Дочь принадлежит лишь своему отцу, пока у нее нет мужа. Я здесь по воле Хардуша, и клянусь Гарсом, ты меня не остановишь!..

Вегейр запрыгнул на тушу мертвого дракона, так как переступить ее не было никакой возможности. Непреодолимым препятствием она закрывала вход в пещеру, и обычному человеку пришлось бы немало попотеть, прежде чем он нашел бы способ ее обойти. Впрочем, простому человеку никогда не удалось бы победить столь опасное чудовище.

Полуоторванная рука Вегейра уже перестала кровоточить и начала восстанавливаться на глазах. Сын Крови давно привык к этому и уже не обращал на чудесное исцеление никакого внимания. Так было, когда в детстве его рвали на части волки и медведи, так случалось, когда на войне он сгибался от многочисленных резаных ран и угодивших в тело стрел. Окружающие боялись его, не признавая за своего, а он твердо знал, что это неспроста. Гарс даровал ему силу, чтобы он, Вегейр, мог верой и правдой исполнить божественную волю.

На первые тридцать шагов от входа пещера была выжжена изнутри, и стены чернели от копоти, но чем дальше Нерожденный заходил вглубь, тем больше грот походил на подземное жилье. Здесь, как и прежде, воняло драконом – его испражнениями и выделениями желез, – но к этому примешивалось и кое-что другое. Нюх Вегейра уловил аромат мясной похлебки, перетертых трав и… женщины. Глаза разглядели уголок, отгороженный несколькими покрывалами. За ними он и увидел ту, кого разыскивал последние две недели.

Сесилия, дочь Хардуша, смотрела на него глазами, полными ужаса. Они уже встречались несколько лет назад, когда Вегейр вернулся из боевого похода. Сесилия сразу же невзлюбила воина, так как чувствовала его ауру. Знала, что он одарен милостью Гарса и способен различать таких, как она.

– Здравствуй, ведьма, – произнес Нерожденный. С ног до головы он был заляпан кровью. – Меня прислал твой отец.

– Уходи! – воскликнула девушка, прижав руки к животу. – Это не его земли! Здесь он не имеет власти!

– Коль твои глаза различают мой силуэт, то просьба Хардуша будет удовлетворена.

– Оставь меня в покое! – в истерике закричала принцесса. – Где Ог’Ларон? Неужели он покинул меня? Но… ведь он поклялся защищать меня! Защищать нас!

– Чудище мертво, – с безразличием произнес Сын Крови, приближаясь к ведьме. Он не боялся ее чар, так как знал, что лишь самая могучая из магий способна причинить ему вред. – Настал и твой черед.

– Прошу! – Сесилия упала на колени. – Скажи моему отцу, что не нашел меня! Я сделаю все, что попросишь. Скажи ему, что меня уже нет в живых! Ведь зачем меня – нас! – убивать на самом деле? Возьми локон моих волос, отец узнает их! Он поверит, что все кончено!

Вегейр Нерожденный покачал головой, а спустя мгновение с отвращением бросил:

– Дурное семя – плохой плод, принцесса. Ты сама виновата в своих бедах, а потому я вынужден отдать твою душу Гарсу. Извини.

– Нет! Ты не можешь так со мной поступить! – По щекам ведьмы крупными гроздьями стекали слезы; она боялась смерти, ибо груз ее вины должна была разделить невинная душа. – Прошу тебя! Умоляю! Мое дитя ни в чем не виновато!

Вместо ответа Вегейр Нерожденный, Сын Крови, замахнулся топором.

Карохад ван Керос

Ночью в Звездном саду было особенно красиво. Скамейки пустовали, по аллеям не сновали влюбленные, а цветы покачивались на легком ветру. Пройдет всего несколько часов, на горизонте забрезжит полоса рассвета, и розы, анемоны, георгины и амброзии поднимут свои головы к солнцу. Но пока они спят, да.

Карохад ван Керос стоял у небольшого фонтана, прислушиваясь к журчанию воды и собственному сердцу. Он был снова влюблен и радовался этому чувству. Ах прекрасная Ларель, в чьих глазах отражаются звезды! О чем она сейчас думает, в эту яркую, волшебную ночь?

Ван Керос сорвал ближайший цветок и вдохнул его аромат. Он представлял, что вместо пыльцы ощущает запах своей возлюбленной, носом зарываясь в ее густые черные волосы, прижимая ее податливый стан к себе, срывая с нее платье…

– Ларель, – негромко пропел он. – Уже скоро. Если не этой ночью, то уж никогда.

Будучи дворянином старой закалки, Карохад никогда не смел гневить Судьбу и Удачу, даже в мыслях. Ведь если от него отвернется само провидение, то его яркой, полной приключений жизни суждено завершиться. А потому он всегда признавал вероятность недостижения желаемого.

В конце аллеи показался силуэт мужчины, быстро приближающегося к фонтану. Ван Керос следил за ним, продолжая вдыхать ароматы цветов. Когда же тени перестали скрывать лицо ночного гостя, он расплылся в широкой, но отнюдь не дружелюбной улыбке:

– Достопочтимый Лорладон ван Ферод, рад видеть вас в добром здравии.

Карохад поклонился, памятуя о том, что Удача любит не только смелых и отважных, но и тех, кто уважает своего противника.

Лорладон был высок даже по меркам эльфов, его глаза метали гневные молнии, а на боку висела богато инкрустированная шпага. В отличие от ван Кероса, этот господин был несколько на взводе. Быть может, потому, что им предстояла дуэль.

– Правила просты, достопочтенный, – улыбнулся Карохад, глядя Лорладону в глаза, – вы их знаете.

– Вполне, – твердо кивнул ван Ферод. – Я выбрал место, вы вправе выбирать оружие.

– Тогда я склоняюсь к клинкам. Никакой магии. Не хотелось бы испортить столь прекрасное место.

Оба дворянина с солидарностью поглядели на окружающий их сад, где сейчас не было никого, кроме них. Только тихо журчал фонтан, словно предчувствуя недобрую развязку.